Когда палатка вспыхивает: от искры ли, упавшей из трубы на иссохший брезент, и порыва ветра; мешочка ли артиллерийского пороха, брошенного проходящим мимо шутником в трубу буржуйки, - всё, что успеваешь сделать в тот момент - накрыться одеялом, так и не проснувшись; а над головой уж звёздное небо, и по-зимнему густой, студеный воздух жидким азотом затекает под одеяло, обжигая и пробуждая к новой суровой действительности.
Известно, как день начнётся, так его и проведешь. Начало дня в зимних лагерях гаубичного дивизиона не задалось: ночью сгорела наша палатка и мы совершенно не выспались. На утреннем построении Батю, начальника артиллерии полка, фронтовика, слушали понуро, а он говорил, как обычно долго: упивался собственным красноречием и растекался мыслию по древу; распекал и одновременно развлекал бойцов, возмущенно вопрошая: "Что за разгильдяйство?! Сынки, как так можно не беречь народное добро?", а под занавес неожиданно добавил: "Ну что за палатки пошли? Хорошая горит 5 секунд, а эта - 18! Специально засекал". Кто стоял близко, при этом видели его лукавый прищур.
Первая половина дня прошла в тренировках на холодном пронизывающем ветру, что никак не улучшило нашего настроения. Но вот, на радость промерзшим бойцам, подоспел обед, и мы взбодрились в надежде похлебать, хоть и пустых, как обычно, но горячих щей. Когда повар, ловко орудуя черпаком, опрокинул его в мой котелок и подмигнул, я не придал этому особого значения - воспринял как дружеский знак, не более. Отошёл в сторонку и, грея руки о парящий котелок, вдохнул исходящий из него дух и - немало изумился. Невиданное дело: щи пахли мясом! Ай да Коля, ай да Кранга, ай да молдаванин-хитрован! Не зря пристроился к котлу, видно любит и умеет готовить, - думал я о поваре, макая в горячие наваристые щи заледенелый кусок хлеба, - не просто в зимних полевых условиях приготовить такое из ощипанного солдатского пайка. Может он, добрая душа, прикопил тушёночки и бухнул в котёл, чтобы товарищи всласть поели, да и поминали добрым словом? - продолжался полет моей благодушной мысли.
В разгар чудного обеда, когда щи наяривали все: и солдаты, и офицеры, а Батя, вылавливая крупные куски мяса, нахваливал повара, неожиданно появились егеря. Начался шмон и мы уже решили, что останемся голодными. Скоро стало ясно: искали браконьеров, подстреливших в заповеднике косулю. Обыск оказался поверхностным, коротким и безрезультатным. Наш лагерь почему-то, как и косули, был на одной территории. Так и не обнаружив ни рогов, ни шкуры, ни каких-либо других следов животного, егеря уехали. Я приметил, как Коля подозрительно тёрся у продуктовой машины, а на лице его блуждала лукавая улыбка. Всё сложилось. Стало понятно, с чем были щи.
- Коля, ну ты и лиса, где спрятал концы? – тихо спросил его.
- Ну, где-где – в п... ! – ответил тоже тихо Коля и приподнял сиденье шофёра - там лежала шкура.
Потом много раз, оглядывая гуляющих по сопкам косуль, думал, перебирая в кармане левые патроны: «Вот бы подстрелить, да вволю пожрать мяска!» Далее мечтаний, однако, не шло, понимал - в одиночку не справиться, да и как это сделать, если всё время на виду? Но, как это сумел повар? Ну, ловкач!
Обед меж тем продолжился. Батя, стуча косулиным мослом по дощатому столу, увлечённо выбивал из него мозги. Поглощая лакомство, он причмокивал и сердито бормотал: " Что за день такой! Что за разбойники убили косулю? " Он покончил с костью и хотел уже встать из-за стола, но тут подскочил Николай: "Товарищ полковник, хотите еще косточку, как раз одна осталась?" Полковник не отказался: «Положи, положи, сынок». Он ещё долго стучал костью по столу, продолжая ворчать и поминать бедное животное.
5
Сумма баллов: 75 Количество оценок: 15
Оценивать байки могут только зарегистрированные пользователи
Честно говоря удивляюсь, Александр, и одновременно радуюсь. Удивляюсь количеству и разнообразию сюжетов твоих баек. Радуюсь, что у меня есть возможность их "послушать".
Мда-а, было и у нас нечто похожее. Дичь стреляли с использованием ПБСов, а готовили мясо сами, ну и как результат - "пронесло" всех. Даже в госпиталь положили, думали дизентерия.
