Про жизнь и быт военнослужащих в отдаленных военных гарнизонах очень мало написано. А жаль. Люди, оторванные от «большой земли», от «большой» политики, живущие как правило, в плохих бытовых условиях, не чувствовали себя оторванными от жизни вообще. В небольших военных городках, расположенных где-нибудь между сопок, рядом с китайской границей, бурлила жизнь: в них служили государству, любили, растили детей, радовались жизни и, конечно, в них случалось много историй, которые тут же становились достоянием всего гарнизона, так как все друг о друге знали почти всё. И я хочу вам рассказать пару вот таких простеньких историй, которые к армейским байкам не имеют никакого отношения, а относятся к разряду непридуманных полковых историй.
Ох уж эти наши офицерские дома! Панельные пятиэтажки, кое-как слепленные стройбатом за рекордно короткие сроки, уже через два-три года начинали трещать по всем швам и разваливаться на глазах. Стены в квартирах покрывались густой плесенью, фекальные воды заполняли подвал, зимой канализация вообще промерзала с 1-го по 5-ый этажи, «плакали» окна, температура в квартирах вряд ли поднималась выше 10, к тому же никогда не было горячей воды, а холодная шла два раза в сутки: по 30 минут утром и вечером. Периодически горела электропроводка. Как-то, придя со службы, проходя мимо своего электрощита, я услышал неестественный гул. Открыв дверцу, ахнул: сосед, майор-связист, а по совместительству народный очумелец, вместо стандартной электропробки приспособил обычный гвоздь, в результате чего щитовая неестественно гудела, а гвоздь свой металлический цвет «поменял» на малиновый. В его квартире проводка горела раз пять. И, судя по относительной слаженности действий, майор в своей семье периодически отрабатывал противопожарный расчет. По крику одного из членов семьи: «Блин! Опять горим!» - дети со своими портфельчиками выбегали на улицу, а глава семьи орал благим матом на свою жену: «Ковры, в первую очередь ковры выноси, дура!» И муж с женой выбрасывали через окна ковры и паласы, привезенные из Германии. И лишь после эвакуации всего ценного приступали к тушению пожара.
Как-то раз, заплатив астрономическую для моего семейного бюджета сумму за потребленную электроэнергию, я вызвал к себе полкового электрика, солдата-срочника, узбека по национальности. «Взбесившийся» электросчетчик никак не хотел останавливаться даже после выключения в квартире всех потребителей энергии. Солдат разобрался быстро. Раскрутив одну из розеток, он сказал:
- В этама разэтка два пириовод лишний. Туда идет.
- Куда туда? - спросил я его.
- Туда, - ответил он, показывая пальцем на соседнюю квартиру майора–очумельца, подсоединившегося через технологическое отверстие к моей розетке и обогревающего свою квартиру за мой счет.
Я уже не говорю про наши подъезды. Лампочки из-за постоянных скачков напряжения сгорали очень быстро, а чаще всего они с лестничной площадки просто исчезали: ну не успеешь вкрутить, как уже через пару часов все, нету, выкрутили. И в подъездах почти всегда царил мрак.
Дверь в моём подъезде выбивали несколько раз. Про себя вам, дорогие читатели, врать не буду: я ее выбил всего лишь один раз. Помню, что это было в феврале месяце…то ли 15-го, то ли 23-го - точно не помню. Как это получилось, тоже…не помню, но как-то получилось…, но всего лишь один раз. Последний раз она была выбита 31 декабря Дедом Морозом. «Дед Мороз» (один из замполитов рот) обошел десятка три квартир, вручил самым малым (после традиционного стишка) новогодние подарки, кстати, купленные нами же. Естественно, в каждой квартире не мог «отказать в уважении» хозяевам. В общем, когда он пришел к нам, то уже был никакой, но свою роль доиграл героически - и стишок выслушал, и подарок вручил, и даже на посошок принял, а вот выйти из абсолютно темного подъезда уже не смог – не нашел дверь.
Раздался страшный грохот. Младшая дочь тут же вскочила на свое любимое место наблюдения – подоконник и, захныкав, закричала своей детской, еще не сформировавшейся речью: «Папа, папа, эта…, как его,...Дедушка Мороз…наполовину на улице, на нашей двери лежит!» Но, получив объяснения, что, мол, Дед Мороз ненастоящий, успокоилась, занявшись полученным подарком. А «Деда Мороза» в неизвестном направлении уволокла с помощью двух солдат, внезапно появившаяся с сигаретой в зубах и сбитым на бок париком, Снегурочка. Дверь я кое-как закрепил на одну петлю лишь 3-го января - до этого был очень сильно «занят».
Вот в таких наших убогих домах с подъездами без освещения, а порой и без дверей, по определению что-нибудь неприятное, а чаще уж комическое, просто не могло периодически не случаться.
Прибыв в 18.50 на очередное полковое совещание, я было просто шокирован видом одного из своих командиров рот. Капитан, по прозвищу Асик, сидел в кресле с перебинтованной головой, огромными фингалами под глазами, распухшим до невероятных размеров носом и разбитыми губами.
- Асик, родной, - спросил я его, – а чего это у тебя с фейсом, чего это ты такой нарядный-то сегодня?
Капитан, облизнув разбитые губы, ответил:
- Да понимаете, товарищ майор, Василь Владимирович, вот шпана в нашем городке просто распоясалась, вот откуда у нас она здесь взялась? Мало того, что недавно грабанули жену Ивана Петровича (директора центрального городского рынка), вот мало этого, так теперь ходят по нашим неосвещенным подъездам и лупят почем зря нас, офицеров. Вот Вы ведь не в курсе событий, Вы два дня болели, а весь полк тут на «ушах стоит», бандитов или там шпану какую ищет.
- Короче, Асик, - прервал я его, желая уяснить суть происшедшего.
- А чего короче? Ночью вышел на площадку покурить. Со своего 2-го этажа поднялся на 3-й, ну это чтобы кто-нибудь меня не заловил с окурком. Вы ведь помните, в прошлом месяце я бросил окурок на площадку и случайно попался командиру полка, так он меня на месяц назначил комендантом лестничного пролета. И я целый месяц за всеми окурки подбирал.
- Да, - прервал я его, – ты у нас эту должность любишь: в позапрошлом месяце ты был назначен «комендантом Дырки», это когда домой сиганул не через КПП, а через дыру в заборе. Продолжай, - закончил я.
- А чего продолжать-то? - вновь заговорил он. – Стою, курю. Вдруг подваливает откуда-то сверху здоровенный амбал, и ко мне обращается таким вот зверским тоном: дай, мол, закурить. Я понял, что сейчас меня начнут бить. Главное, товарищ майор, за что? Да и кто? У меня со своими сроду не было конфликтов. Значит это шпана, может своя, может городская. Ну, я и - хрясть ему ногой в промежность, а дальше махаловка пошла и я плохо чего помню. Единственная мысль у меня была – это прорваться к двери своей квартиры, а то убьют ведь.
Минут через пять на совещание пришел другой мой ротный, здоровенный малый по прозвищу Масёл. Масёл шел неестественной для него походкой, и у него была забинтованная права рука.
- С тобой-то что? - спросил я его.
- Что, что, - огрызнулся он, – от бандитов житья не стало. Ограбили в неосвещенном подъезде прямо перед дверьми квартиры жену Ивана Петровича, не успокоились на этом. Свои ублюдочные законы и порядки еще и у нас хотят навести.
- Да хрен с ней, с женой Ивана Петровича, у него бабки откуда пришли, туда и ушли. Что у тебя-то случилось? - вспылил я.
- Что случилось? - начал Масёл.
- Вчера ночью кончились у меня сигареты. Ну, думаю, выйду на площадку, авось кто-нибудь там курит. И точно, с 3-го этажа тянет дымком сигареты. Осторожно, чтобы ноги не переломать, спустился вниз, подхожу к курящему, и говорю, мол, дай закурить. А дальше я ничего не понял: мне – хрясть в промежность, хрясть - по коленке. Ну, я сразу в стойку «боевой рамки» и давай махаться. Сколько их было, не знаю, но меня лупили и спереди, и сзади. Ну, прямо ниндзя какие-то. Несколько раз я попал во что-то мягкое. Не видно же ни хрена. Окошки на лестничных площадках и те забиты фанерой, говорят, чтобы не дуло, а то, что света никакого нет, об этом не подумали. Ну, в общем, я понял, что, если не прорвусь к своей квартире, меня «замочат». Ну, я раскидал толпу и рванул к себе на 4-ый этаж. Еле ушел, - закончил Масёл.
На всем протяжении его рассказа Асик только поддакивал (правда, чаще невпопад): Шпана это, шпана, больше некому. И даже когда Масёл закончил свои объяснения, Асик, поглядывая с опаской на здоровенного соседа, продолжал бубнить с частотой заедающей пластинки: Шпана это, шпана, это только они, ну а кто же еще, конечно, шпана.
В какой-то момент я все понял: два хорошо подвыпивших капитана не распознали в абсолютной темноте друг друга и без каких-либо причин подрались. При этом маленький Асик отработанными ударами бил ногами, а Масёл крушил «всех» своими кулаками-кувалдами, правда, больше попадая по стенам, по ящику электрического щита и по железным перилам лестницы. А когда оба поняли, что не справятся с «противником» дружно рванули по своим квартирам: Асик - вниз на 2-ой этаж, Масёл - вверх на 4-ый. Свет из открытых квартир мелькнул на лестничных площадках лишь на секунду, и двери на 2-м и 4-ом этажах с грохотом захлопнулись.
Дошла вся ситуация и до хитрого, умного Асика, но не желая засветиться, он продолжал скороговоркой выговаривать: Шпана, шпана, только шпана. Понял суть происшедшего и Масёл. Он медленно повернулся к рядом сидящему Асику и со злорадно-угрожающей улыбкой спросил: Так это был ты, маленький паразит? И схватил здоровой рукой его за ухо. Асик отреагировал моментально, укусив противника за палец, и оба капитана почти одновременно взвыли от боли.
- Ну, извини, извини, обмишурился маленько, - тоненьким голоском пищал Асик.
- Я те дам «обмишурился», - ответил Масёл, мутузя своего оппонента кулаком здоровой руки.
Его занятие прервал лишь приход на совещание командира полка.
- Товарищи офицеры, - начал свою речь командир, – вы знаете, что недавно в подъезде была ограблена жена всеми нами глубоко уважаемого директора центрального городского рынка…Ивана Петровича, …Галька..э-э-э…Галина Самуиловна. Но еще более вопиющий случай произошел в нашем городке вчера: были зверски избиты два наших офицера. Расследование, проведенное по горячим следам замполитом полка, показало, что нападение было совершено примерно в одно и то же время группой неизвестных лиц, предположительно городскими бандитами. В связи с этими событиями, в целях повышения безопасности жильцов наших домов приказываю: завтра к утру старшим подъездов восстановить все двери и освещение на лестничных площадках. Утром от старших доклад и моя личная проверка, - закончил он.
- Ну вот вы, «дуэлянты», и займитесь этим вопросом. Я лично не собираюсь выполнять очередную задачу к очередному утру, - сказал я после совещания, обращаясь к обоим капитанам.
- Алексей,- сказал я замполиту батальона, – а ты возьмешь их работу под контроль.
- Все сделаем, командир, - улыбаясь, ответил безотказный замполит.
Часов с 9-ти вечера в подъезде закипела работа. К слову сказать, проживая на первом этаже, из-за своей хлипкой двери я отлично слышал все, что происходило на лестничной площадке. Двое «друзей»-капитанов приволокли откуда-то полупьяного гражданского электрика, и тот за литр самогона-первача взялся восстановить освещение. Нещадно матерясь, он извлекал гвозди и болты из электрощитовых, вкручивая вместо них стандартные пробки. Асик и Масёл ремонтировали разбитые плафоны, заклеивая их обычным скотчем. Замполит Алексей принес из дома три бутылки самогонки. Самогон он гнал сам и часто предлагал мне. Вытаскивая из офицерской сумки чекушку, всегда говорил примерно так:
- Посмотри командир, чистый, как слеза младенца, двойной перегонки. Ну что, дегустнем по полстакана?
…Две бутылки предназначались для электрика, ну а третья…ну это для себя, так сказать, для сугрева. Ближе к утру занялись подъездной дверью.
- А как ее ремонтировать-то? Она же вся разбита, - воскликнул Асик. - Я знаю, где можно взять другую - пошли, принесем, - ответил Масёл. Минут через двадцать они уже крепили новую дверь. - Хорошенько крепи, на пять петель, а то выбьют, - пробубнил Масёл.
- Да кто выбьет то? - спросил Асик.
- Кто, кто? Найдется какой-нибудь Дед Мороз, - ответил Масёл.
- Товарищ майор, товарищ майор, дверь-то осветить надо, а то ведь опять сломают, - обратился к замполиту Асик. Нужно сказать, Алексей обладал отличным голосом и, главное, мог любую статью любого устава вмиг переложить на церковное песнопение, а подвыпив, всегда заканчивал (независимо от темы) одним и тем же: торжественным провозглашением адмиралу Колчаку. В этот раз было то же самое. После «Освещается сия дверь бренная армейская и т.д.», Алексей закончил своим зычным мощным голосом: Мно-га-я лета мно-о-о-о-гая лета его Высокопревосходительству адмиралу Колчаку. И из этого я понял, что Леша хорошо принял на грудь.
- Вот теперь простоит сто лет, - глубокомысленно изрек Масёл, тяпнув стакан замполитовского первача.
Утром я доложил командиру полка о выполнении задачи.
- Во! - удивленно воскликнул командир. – Все, все сделали, за исключением моего подъезда.
- А что с Вашим подъездом? - спросил я его.
- Да какая-то сволочь ночью сперла почти новую подъездную дверь, - ответил он.
- Это не мои, - сказал я.
- Да знаю, твои калеки, эта пьянь –Асик, Масёл, - не способны на такое, они просто до этого не додумаются, - ответил подполковник. Я промолчал.
Нет, не могла простоять наша подъездная дверь сто лет, несмотря на то, что была «освещена» замполитом батальона… Через несколько лет от времени описываемых событий, полк будет расформирован, а наш военный городок в считанные месяцы разграблен местным населением.
Ну а пока…пока…мы были молоды, полны оптимизма, все тяготы и лишения воинской службы переносили легко, просто и с юмором. И, конечно же, ничуть не сомневались в том, что когда-нибудь у нас обязательно будут и материальное благополучие, и теплая уютная квартира с видом на большой, шумный и веселый город, вместо унылых сопок, поросших колючим кустарником. Мы обязательно успеем еще все заработать: ведь ВПЕРЕДИ У НАС ЦЕЛАЯ ЖИЗНЬ.
4.9
Сумма баллов: 102 Количество оценок: 21
Оценивать байки могут только зарегистрированные пользователи
Сам служил в отдаленном гарнизоне и часто думал- а каково офицерам. Ну, мы пришли и через пару лет ушли, а им то служить до пенсии. Честь им и хвала, что не утратили достоинства человеческого.