В своих маленьких рассказах я почти никогда не называю настоящих имен главных героев, и этому есть причина: я очень дорожу отношением этих людей ко мне, боюсь их обидеть неосторожным словом и уж тем более, мне не хотелось бы чтобы они расценили написанное про них как вмешательство в их личную жизнь. Поэтому героев моего рассказа я назову Ламарой (женское абхазское имя) и Андреем, а сам рассказ, ну скажем, "Кавказская любовь".
Кавказская любовь
В Андрее мне нравилось все: и его внешность, и его врожденная интеллигентность, и его профессиональная подготовка. Честно сказать, Андрей был по всем позициям "на голову" выше меня, но так уж получилось по нашей, не всегда предсказуемой армейской жизни он был у меня начальником штаба, а я у него - командиром. Наша "разница" совершенно не мешала нам вместе работать: он меня "не подсиживал", а я был безмерно рад тому, что у меня такой начштаба, помня о том, что хороший "зам" или "пом" - это, по крайней мере, половина успеха в деле. Андрей не любил спиртное и почти не пил, правда много курил. Ко всему прочему, на тот период отец Андрея в звании полковника служил в ген.штабе и, естественно, своему-то сыну он обязательно помог бы (или уже помогал) в плане карьерного роста.
Вы скажите, что с таким набором положительных качеств не только офицеров, а и простых-то мужиков не бывает. А вот и не угадали - БЫ-ВА-ЕТ.
Женский пол гарнизона весьма благосклонно относился к Андрею, но он не торопился с кем-то связывать свою судьбу, предпочитая оставаться холостяком.
Как-то, на правах товарища, я завел с ним разговор на эту тему: мол, тебе уже четвертый десяток "финтит" бодрым строевым шагом, а ты все раздумываешь, хотя за тебя пойдет и эта, и та, а вот эти две - так вообще побегут и, чтобы сосватать кого-нибудь, нам с тобой много времени не надо, ну так... минут десять. Андрей не то чтобы обиделся, а ответил с каким-то раздражением: "Командир, папа? пытается каждый месяц меня оженить на какой-нибудь очередной московской "прошмандовке", а теперь и ты туда же! К тому же у меня есть женщина, которую я ни на кого не променяю. Правда, ее здесь нет, она живет в Майкопе". И я больше никогда не возвращался к этому разговору даже на правах товарища.
Как-то, после возвращения из очередного отпуска, Андрея вызвали в штаб и вручили предписание для убытия в Анадырь на вышестоящую должность. Таким расстроенным я никогда его не видел. "Я забыл тебе сказать, командир - проговорил Андрей - В отпуске я женился, и через два дня жена должна прилететь сюда, да не одна, а с ХОРОШИМ ПРИЦЕПОМ. Встреть ее, пожалуйста, ну и посели в мою комнату"...
Передо мной стояла с явно кавказскими чертами лица маленькая, худенькая, больше смахивающая на девочку-подростка женщина. "Я - Ламара, жена Андрея", - улыбнувшись сказала она. В моей душе прошла за несколько секунд целая буря эмоций. "Неужели Андрей, красавец и умница Андрей, женился вот на этой "головешке"? Она и на женщину-то не похожа, "огрызок" какой-то. Сколько красавиц откровенно ухлестывало за ним, а он выбрал вот ЭТУ?" - подумалось мне. "Конечно, любовь зла..., - снова пронеслась мысль у меня в голове. Но не до такой же степени!!!". За женщиной стояло трое мальчишек, старшему из которых было лет десять - двенадцать, и он был на полголовы выше своей мамы. "А это, как я понимаю, тот самый "хороший прицеп", - обратился я к Ламаре. "Н-е-е-т", - ответила она, не поняв подтекста моего вопроса - "Это мои дети от первого брака". Я был в шоке. "Вы как-то не по нашему климату одеты" - сказал я Ламаре больше для того, чтобы как-то сократить затянувшуюся паузу. Она была в открытых летних туфлях на высоких каблуках, без головного убора и в новенькой норковой шубе, которая была на пару размеров больше требуемого. "Так в Майкопе уже +200, а это (и она кокетливо крутанулась на 3600, демонстрируя шубу) я купила в Хабаровске. На такие вещи моих размеров не бывает, пришлось брать на два больше", - снова улыбнувшись ответила она.
В автобусе снова разговорились. "Вы напрасно приехали, через пару недель полетели бы сразу в Анадырь, а теперь придется "куковать" здесь", - сказал я Ламаре. "Я знаю", - ответила она улыбнувшись, - "но Вы уже знаете наши кавказские обычаи: приехала мама в Майкоп, положила пере мной пачку денег и сказала чтобы я через два дня была у мужа, так как МУЖЧИНА НЕ МОЖЕТ ДОЛГО ОБХОДИТЬСЯ БЕЗ ЖЕНЩИНЫ". "Золотые слова", - ответил я Ламаре, вспомнив все свои длительные командировки, во время которых "чего-то" ну прямо уж очень и очень хотелось. Потом Ламара рассказывала, как ехала, где ей дали билет, где нет, как ее младший трехлетний сын рвался выйти из самолета, захотев посидеть на облачке, в общем, это были обычные эмоции человека, которому не приходилось далеко и часто ездить. Но не это было главным. И я сразу не мог понять, в чем же дело, и только повернувшись к ней, я понял все. Ее ГЛАЗА. Они, как два драгоценных камушка, издавали сияние. Только в отличии от неземного, оно было теплым, земным. От этой маленькой кавказской женщины исходила мощнейшая положительная энергия, которая не просто успокаивала, а убаюкивала что ли... Рядом с ней мне, совершенно чужому и почти незнакомому с ней человеку, было комфортно, моментально забылись и нервная круговерть армейской жизни, и какие-то проблемы со здоровьем, да и собственные семейные проблемы отошли на второй план. Только одним своим присутствием, своей энергией она могла защитить находившегося рядом с ней человека от всего негативного, которое нас сплошь и рядом сопровождает в жизни.
Через две недели приехал Андрей за своей семьей. Вечером забежал ко мне поблагодарить-попрощаться и, как водится, выпить по "пять капель". "И все-таки, почему именно Ламара?", - спросил я его. "Просто я люблю, понимаешь, люблю", - без всякого пафоса ответил Андрей. "Конечно понимаю", - ответил я. "Я вот в свою Петровну до сих пор почти без памяти...Прямо наваждение какое-то...В общем, зубная боль, только в мозгах...Но мы-то с ней, э-э-э, так сказать, "с нуля" друг другу достались, а у тебя-то уже трое "готовеньких" детей". "Четверо", - закурив, ответил Андрей. "Что?" - не поняв, переспросил я его. "Через полгода у нас с Ламарой будет четверо детей, она на третьем месяце беременности", - пояснил он. "Безумству храбрых поем мы песню", - как обычно неудачно и грубовато пошутил я, и Андрей начал рассказывать всю историю их отношений.
Ламара работала в воинской части то ли уборщицей, то ли официанткой в офицерской столовой. В той же части служил и Андрей. Он давно заприметил эту маленькую и вежливую абхазку, но как-то все не решался подойти к ней, а потом все-таки решился. Впрочем, кроме безвинных провожаний с места работы до ее дома, ничего не было. Андрей боялся обидеть или отпугнуть ее от себя не только своими действиям, но и даже неосторожным словом, поэтому ни о каком "постельном" режиме не могло быть и речи. Да он и в комнату-то к ней ни разу не заходил: проводит ее до дверей подъезда и обратно...до следующего дня. Ламаре также сразу понравился этот русский майор, но она никак не могла понять, что он хочет от нее: если просто переспать - так полно девушек и женщин, которые это сделают с красавцем-холостяком безо всяких ухаживаний; жениться - так кому нужны трое чужих, да еще и нерусских детей. Но она все чаще и чаще ловила себя на мыслях о нем. Он с какого-то момента стал для нее ну не мужем, конечно, но родственной душой - точно. Через год вот таких своеобразных ухаживаний Андрей сделал ей предложение, и она согласилась, в тот же день переехав в его холостяцкую квартиру. Единственное, о чем она попросила, - не торопиться с юридическим оформлением их взаимоотношений, так как не хотела связывать его какими-то ни было обещаниями.
На свадьбу, а точнее сказать, вечер знакомств, из дальнего горного абхазского селения приехал старенький, видавший виды ГАЗ-51. В кабине машины сидели тесть и теща, в кузове уместилось стоя человек пятнадцать здоровенных абхазцев, одетых в камуфлированную военную форму. "Когда я увидел свою "родню", - со смехом рассказывал Андрей, - "я ахнул. Мало того, что у них вид был "моджахедовский" и они почти не разговаривали по-русски, так они еще притащились в Майкоп каждый со своим оружием! И почему их не остановили ни на одном милицейском посту, мне до сих пор непонятно". Каждый из них подходил к Андрею и лично представлялся как брат Ламары. "Сколько же у тебя братьев?" - спросил Андрей свою жену. "Да ни одного" - ответила она. "А это кто?" - снова потихоньку спросил Андрей. "Вообще-то, это наши селяне. Назовем их, ну скажем, "группой поддержки", - давясь от смеха, ответила Ламара.
За столом, где сидели одни мужчины, разгорелся спор на абхазском языке, из которого Андрей ничего не понимал. Ламара могла выступить в качестве переводчика, но она появлялась среди мужчин, только для того, чтобы сменить блюда, собрать грязную посуду и тихо исчезнуть. "Жарким" спорам подвел итог тесть. "Андрэй", - сказал он, - "религий у нас одын, а если бы и бил другой тоже плевать - не хотеть, религий передумалы луди, фигиня все это. С этими религием ни тебе жениться, ни тебе...еще одна жена в дом привести. Вот мы - кавказцы, христиане и по нашей вере еще одын жена не положена, а как кавказец - ты должен жениться только на та, на которома отэц и мат пальцем покажут. Большой ошибк я допустил с Ламара много лэт назад и тэпер хочу его исправит. Ви лубите друг друга, ну и живите. Тэпэр Андрей хлэб вместе ломат бумем, одын семья". Братья, сидевшие за столом, дружно закивали головами. "Вот так я был принят в свою "большую абхазскую семью". И этим мне была оказана высочайшая честь и величайшее доверие", - со смехом рассказывал Андрей.
Ближе к вечеру гости засобирались домой, а теща решила с недельку погостить у молодых. Естественно, ей было выделено самое лучшее место для отдыха: супружеская кровать. Справедливости ради надо сказать, что это место ей никто не выделял: она сама без слов подошла к кровати, опробовала ее мягкость ладонями обеих рук и взгромоздилась на нее прямо с ногами, а для своего удобства подоткнула себе под спину супружескую подушку молодых. Для большей убедительности, что место "застолблено", она еще и задвинула под эту же кровать свою большую хозяйственную сумку, после чего победоносно посмотрела на молодых - мол, я здесь спать буду, а вы оба уместитесь на двух паласах из овечьей шерсти, которые я вам подарила на свадьбу, вам там и так хорошо будет.
Всю последующую неделю теща не слезала с кровати. Она ни разу не села за общий стол, совершенно не участвовала в домашних делах, не подавала голоса, впрочем, пару раз все же крикнула на абхазском языке на не в меру расшалившихся внуков. Она делала лишь одно: внимательно, почти не мигающими глазами наблюдала за Андреем. Ее лицо не выражало никаких эмоций, и от этого Андрею становилось не то чтобы не хорошо, но как-то не уютно. И поначалу у него все валилось из рук. А дел было полно, как это бывает в подобного рода случаях. Они навалились на Андрея все и сразу. А ведь сколько всего надо для в одночасье образовавшейся большой семьи: кровати, постели, кастрюли, чашки-ложки-кружки, да мало ли чего. Андрей крутился, как белка в колесе, и все тащил, тащил и тащил. К тому же, от служебной деятельности его никто не освобождал. В общем, к вечеру Андрей валился с ног и замертво засыпал на овечьем паласе, не обращая внимания на пронизывающий его взгляд тещи.
В выходной день Андрей повел свое семейство на рынок и всех одел и обул на год вперед, а заодно уж и подстриг в парикмахерской.
И впервые, увидев всех внуков в обновах, да еще аккуратно подстриженными, теща улыбнулась... Улыбнулась еле заметно, уголками рта, но все-таки это была улыбка.
Подарок был куплен и теще: большая шерстяная и очень красивая шаль. Впрочем, она даже не развернула пакет, положив его сразу в хозяйственную сумку, но поблагодарила, мотнув головой, мол, спасибо. На следующий день теща засобиралась домой. За ней приехал тот самый старенький ГАЗик. И уже садясь в машину, старуха через плечо бросила своей дочери всего лишь одну фразу на абхазском языке, после чего хлопнув дверью, уехала. А Ламара, побледнев, разрыдалась. Ее рыдания перешли в истерику, а все тело содрогалось от судорог. "В ш-ш-шестнадцать лет..ме-ме-меня как скотину, как скотину...как скотину...про-про-дали...замуж за ба-ба-бандита. Не-не-не дали...да-да-же...закончить ш-ш-ш-школу", - захлебываясь в собственных слезах, пыталась выговорить Ламара, - "выта-та-та-щили...из-за...пар-р-р-ты и по-по-положили в кровать...под...мер-мер-мерзавца".
Андрей понял, что что-то пошло не так, что мать одной лишь фразой глубоко оскорбила свою дочь и, может быть, старуха вообще решила перекроить их судьбу. Внутренне сжавшись, как боевая пружина, Андрей готовил себя к любому развитию ситуации и не понимал, что происходит, но твердо знал лишь одно: никто и никогда не отнимет у него любимую женщину. "Что сказала тебе мать?" - стараясь казаться спокойным, спросил ее Андрей. Но Ламара не слышала его, она "ушла" глубоко в себя и продолжала: "Испога-ни-ни-нили.. всю мою ж-ж-жизнь..., отяли-ли-ли у меня все...все...все". "Что сказала тебе мать?" - вновь спросил ее Андрей. А Ламара продолжала: "Но-но-но...права...ЛЮБИТЬ... у меня больше ни-ни-никто и ни-ни-никогда НЕ ОТНИМЕТ!". И тут Андрей увидел глаза своей жены: они источали одновременно и боль, и гнев, и какую-то запредельную решительность. Казалось, что железные прутья забора, за которые обеими руками держалась Ламара, сейчас расплавятся от этого взгляда, да и сам забор улетит куда-нибудь к чертовой матери.
"Что сказала тебе мать?" - настойчиво повторил Андрей. "Она сказала, она сказала", - пыталась ответить Ламара, - "ЧТО Я НЕ ДОСТОЙНА ТАКОГО МУЖЧИНЫ, КАК ВЫ, АНДРЕЙ". "Ну-у-у..", - потянул Андрей, - "Я-то думал..". И одним выдохом выбросил из себя все накопившиеся за несколько минут внутреннее напряжение.
Ламара прижалась к мужу, не отводя своих лучистых глаз на опухшем от слез лице. Впервые за этот год, тихо, всего лишь одними губами, прошептала: "Андрей, я люблю Вас, я буду Вам хорошей женой". "Я знаю", - так же тихо ответил он ей.
Больше я не встречался ни с Андреем, ни с Ламарой. Чисто случайно узнал, что у них родилась дочь и что он перевелся из Анадыря куда-то на юг, ближе к своей большой абхазской семье. И все, больше ничего не знаю, впрочем, нет - знаю. Знаю точно, что это глубокое чувство двух, в какой-то степени уже состоявшихся людей, не иссякнет и не растворится в повседневной кутерьме житейских проблем. Такая любовь не проходит и с годами, потому что это САМАЯ СИЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ - ЛЮБОВЬ К КРАСОТЕ ДУШИ.
Конечно, я не смог вам передать словами всю гамму чувств, связанных с этой историей. Может песня И.Шаферана и М.Минкова поможет устранить мою недоработку? Найдите эту песню и послушайте. Просто - послушайте!
Милых лиц черты и сиянье глаз,
В пору первых встреч покоряют нас.
Но проходят дни, и в один из дней,
Красота души станет нам видней.
Мы слова найдём такие нежные,
Что завидовать начнут красавицы
Тем единственным на свете женщинам,
Которых любим мы.
Много дней пройдёт, и в один из дней,
Красота души станет нам видней.
И среди зимы мы услышим птиц,
И поймём, что нет у любви границ.
5
Сумма баллов: 50 Количество оценок: 10
Оценивать байки могут только зарегистрированные пользователи
История конечно впечатляющая, но вряд ли у неё будет счастливый конец. Если в мононациональных браках проблем хватает, то в межнациональных их многократно больше. Как известно, что все лодки любви разбиваются на утёсах, камнях и многочисленных камешках бытия. А тут и разные религии, обычаи, уклад, привычки, вкусы и проч., проч, включая многочисленных родственников и "доброжелателей" и т. д.и т.п. Да и , как я понимаю, уже взрослых детей, впитавших как губка стереотипы своего народа, со счетов не скинешь. Все эти аспекты знаю не понаслышке так, как проживаю в той местности на Урале (Яике) куда в своё время бежали все нации и народности. Так что межнациональные браки у нас не редкость, но редкие из них бывают счатливы всё по тем же причинам. Даже между век проживающими вместе русскими и татарами.
Александр на сайте как я понимаю по жизни реальные истории и байки.
Конечно хочется и очень, чтобы наши желания и ожидания в этой самой жизни оправдывались, но к сожалению так бывает очень редко. Можно считать, что мой пост относиться не к рассказу Василия - он вне всяких сомнений очень хорош во всех смыслах, а о жизни "вооще". И это следствие, как вы Александр заметили, ну что тут поделаешь - "избытка доброты" и "ума" без всяких "или".
если бы во первых строках написали: История конечно впечатляющая, и будем надеятся на счастливое продолжение истории героев. Впереди их ожидает серьезное испытание любви, которое мало кто выдерживает. и далее по тексту Если в мононациональных браках проблем хватает, то в межнациональных их многократно больше....
то не получилось бы "начали за здравие закончили за упокой"
Александр, я конешно понимаю, что как старожил сайта вы имеете какое то право на выдачу кое-каких рекомендаций, но диктовать кому, что и как писать, это знаете ли..."многовато будет". Тем более, что при простом обсуждении описанной автором истории вы с иезуитски скрытым подтекстом умудрились перейти на личности. Пока я ограничусь только "аглицкой" пословицей - коли живёшь в стеклянном доме, то не бросай в огород соседа камни!
Не диктую что и как писать, но пытался кое-что вам обьяснить. Здорово вы меня разозлили "простой" бестактностью, вот и поддался эмоции. Каюсь, получилось грубо и с переходом на личность. Приношу свои извинения за это.
Романтическая история,которую прочитал с таким же интересом, как и повести великих русских писателей,не знаю какие у них возникли или возникнут проблемы,но то, что это Большая любовь очевидно,и она поможет им справиться с любыми трудностями.Спасибо Василий,может узнаешь что о них и напишешь продолжение.
