За всю жизнь я так и не полюбил пиво. Нет, могу выпить, иногда, холодного и чудного по вкусу, но не более фужера, поскольку далее любое уже становится невкусным. Правда, был момент, когда я его почти полюбил, но внезапно вспыхнувшее чувство, увы, оборвалось, так и не развившись вглубь и вширь, поскольку случилось это в самом неподходящем месте - в армии. Не подумайте чего такого, просто это было сиюминутное увлечение, ну, как случайная страсть – внезапно, ярко и без каких либо шансов на продолжение, а помнишь всю жизнь.

А дело было так. Вернулись мы в полк после учений (см. байку ” Лихие морские стрельбы “) усталые и жаждою томимые. Ну и первым делом ринулись в умывальник смыть жажду и пыль с ушей. Вот тут замполит, капитан Иванов, и перехватил меня, - были у нас с ним особые, доверительные отношения, после одного деликатного случая, - мол, ефрейтор, зайдите в кабинет. Надо заметит, он обращался всегда на Вы, но в редких случаях, когда злился на тупость или разгильдяйство какого-либо служивого, переходил на Ты, при этом говорил так: ну, ты, член, - в этом месте он делал паузу, а потом, смакуя каждую букву, продолжал, - Вэ-эЛ-Ка-эС-эМ!

Замполит ушел, а я быстро нашел Ваську и коротко объяснил ситуацию. Парень он был крепкий, коренастый - борьбой до армии занимался, но вида интеллигентного, как-никак очки на носу, а под ним щетка усов. Ясно было, что эту тару он, как пушинку, мигом притаранит. Только вот что меня насторожило в друге: при слове «пиво» у него в одно мгновение, как-то очки бликнули, глаза округлились и почти в диаметре сравнялись с линзами, а усики вздернулись, обнажив хищные крепкие белые зубы. А ходу он дал, что тот мартовский кот, увидавший кошку.

Я уже успел помыться холодной водой по пояс, освежить подворотничок, начистить сапоги и, благоухая тройным одеколоном, настрочить в ленкомнате письмо домой, прежде чем крепкая рука легла мне на плечо, а в промытом ухе раздался Васькин восторженный шепот: принес, холодненькое, иди, хлебни. Обернулся, а предо мною уж был не тот Васька, что за пивом убегал. Этот смущенно улыбался, за очками глазки блестели и бегали, усы влажно блестели. В общем, вид котяры, догнавшего ту кошку. Я не на шутку затревожился, а ну, как хлебанул столько, что замполит заметит, и плакал тогда мой отпуск. Хватаю ключи и в кабинет, Васька следом тенью. Однако канистра казалась вполне солидно полной. Вздохнув с облегчением, спросил друга:

Ох, Васька, ну змей-искуситель! А пить и правда хотелось. И умильно-радостная рожица друга агитировала неотразимо, и накопившаяся усталость от армии, и желание забыться, да и с отпуском еще не известно, выгорит ли, ведь обещать - не значит жениться… и я приложился к фляге. Ладно, чуть-чуть хлебну горечи, это ж не вино вкусное, - успокаивал себя, - немного забалдею, вон Васька, какой хороший, довольный.

Однако первый же глоток прохладной влаги без малейшего признака горечи порхнул почти неощутимо в иссохший организм, и оросил его, словно горячий песок пустыни, и - вызвал вдруг непреодолимое желание утолять и утолять жажду этим неведомым мне до сих пор чудным, живительным эликсиром. Увы, остановиться после «чуть-чуть» не удалось. Глоточек за глоточком жадно впитывало тело чудную прохладную дурман-влагу, порождая ощущение невесомости и иллюзию возможного полета: казалось, только оттолкнись, взмахни руками и - лети! Это состояние часто меня посещало с детства во сне.
Васька, сняв очки, глядел на меня, близоруко щурясь, и понимающе улыбался. Ну, как? – тихо спросил он с большим сочувствием. Я обескураженно молчал, ощущая тот прилив к голове, что вызывает аберрацию зрения и ретушь действительности. А ещё через пару минут тревожные думы о капитане и отпуске стали исчезать со скоростью прямопропорциональной росту концентрации в крови алкоголя. Никогда я не хмелел так быстро и сильно…

Васька правильно уловил градус моего состояния, и, не спрашивая, прильнул к сосуду радости. Безмятежно взирая на движение его кадыка, я слушал бульканье, не считая глотков, потому что это был мой друг, Вася, а мне для друга ничего не жалко. С каждым бульком крепла наша дружба. Неожиданно раздался стук в дверь. Замполит, конец балдежу, а может и отпуску!! - мелькнуло в голове, а следом осенило: эх, Серегу не успели угостить. Но не успели мы запаниковать, как за дверью уже вкрадчиво звучал голос второго друга, Сереги Баранова: Саня, Вася, вы здесь?

Серега занимался гимнастикой, и был такой крепкий, гибкий и резвый, что, не зная ни одного борцовского приема, тем не менее, волей случая, попав на соревнования на первенство дивизии, умудрился не уступить ни одному борцу, но был снят с соревнований, так как сам никого не смог приложить. Надо заметить, что до армии все мы дружили со спортом, не курили и были равнодушны к спиртному. Но после полутора лет армии … надо ли говорить, что и Серега приложился к канистре? Это был чудесный вечер трех друзей, полный приятных воспоминаний и мечтаний о скором – через полгода, светлом будущем для всех, и моем отпуске в Москву. Славно балдели, так и не дождавшись хозяина канистры.

Однако хронический недосып и пиво не дали засидеться. Первым покинул теплую кампанию я, но с уговором, что канистру больше не трогают, а ключи бросят в мой
сапог. Проснулся как обычно - в тот момент, когда дневальный, стуча каблуками, выходит на середку казармы, чтобы крикнуть: дивизион подъём! И первая мысль - пиво осталось?! Вторая – не будет пива, не будет отпуска! Вытряхиваю ключ из сапога и бегу в кабинет. Канистра на месте, полная до краев! Невероятно, как такое может быть?!– подумал я, но пробовать не стал, чтобы сильно не огорчиться вкусом разбодяженного пива, и не отводить глаз при встрече с замполитом.

Капитан явился на утреннее построение, но потом ушел, забрав канистру. Я же, проклиная свою минутную слабость, мучился раскаянием, тревожно ожидая каждую минуту его возвращения с катастрофическими для себя последствиями. В тот день казнь была отложена. На следующий день обреченно ловил взгляд замполита, пытаясь прочесть приговор. Однако все было как обычно. Странно, – думал я, – неужто не заметил? Чтобы окончательно прояснить ситуацию и прекратить моральную пытку, осторожно спросил его:
- Товарищ капитан, а как пиво-то, качественное было, не разбавленное?
- Да ничего, нормальное, - ответил он, но как-то так не твердо, что мне даже показалось, что он может и не пил его.
Уф, кажется, пронесло, - подумал я, проклиная в душе, что клюнул на это чертово пиво, - идиот, как так можно было рисковать отпуском и хорошим отношением с замполитом, ради того, что мне никогда не нравилось?!

Когда друзья узнали о реакции замполита, то повели себя по-разному. Васька огорчился.
- Эх, - буркнул он, - в запас не нацедил!
Серега обрадовался и сказал, виновато улыбаясь:
- Ну, слава богу, в отпуск поедешь!