В качестве помощника в тот день был со мной наводчик-оператор, парень из Казахстана, майского призыва 75. Ещё вечером нас предупредили, что выезжаем рано, и с утра должны подготовить машины. Была зима, и машины мы заводили после прогрева двигателя подогревателем. Сразу после завтрака, не дожидаясь развода, пошли в парк. Как обычно, сначала включил подогреватель. При начальной работе подогревателя, должен был слышен хлопок, но хлопка почему-то не было и это меня насторожило, - не первый раз я включал подогреватель. Наводчик-оператор вдруг закричал, что в башне пахнет дымом. Тут я тоже заметил это и - сразу закрыл кран подогревателя, чтобы отключить его и узнать причину. В последствии, как оказалось, это было единственно правильным решением. Потом быстро повернул башню, чтобы залезть в машинное отделение, открыл лючок, и - на меня сразу повалил дым, а сквозь него пробивались языки пламени. Недолго думая, рукавицами начал сбивать пламя, а заодно крикнул помощнику, чтобы нашел снега и скинул мне. Через несколько секунд от рукавиц остались лишь лохмотья, но тут помощник сбросил кусок снега, который я незамедлительно сбросил в огонь. Подогреватель зашипел и изрыгнул серый дым, но пламя погасло. Задыхаясь, выбрался на башню отдышаться, и только тут почувствовал боль в руках. Руки почернели от копоти, а на тыльной их стороне виднелась россыпь пузырей. Отдышавшись, полез проверить, потухло ли. Огня не было, кое-где сочились слабые струйки дыма, и можно было все видеть. Вот тут я увидел - нет форсунки подогревателя! Сразу понял, что ночью украли. В тот день по полку дежурил 3-й батальон, и на посту стояли механики – водители. Кому кроме них еще могли понадобиться форсунки? Рука сильно ныла, пришлось идти в санчасть. Предупредив помощника, чтобы оставался при машине, побежал в санчасть.

Приняли в санчасти быстро, народу практически не было. Обработали руки, перевязали и дали справку, в которой было написано: «Ожог второй степени кистей обеих рук». Приказали быть в казарме и каждый день ходить на перевязки. Да, тогда отдохнул от души, каждое утро все уходили на занятия, оставались только дневальные, а я после перевязки болтался в казарме. В госпиталь не отправили, может огласки боялись, что машина чуть не сгорела, и солдат получил увечья. Зажило быстро, и через неделю был уже в строю.

Однако шрам всё же остался, на память. Я к нему давно привык. Как-то в своё сорокалетие пошёл в баню, и тут только заметил, что шрама то не видно - практически исчез, можно было увидеть, если только очень хорошо присмотреться. Выходит, что он продержался на теле 20 лет, а вот в памяти видно навсегда...